Конечно, я купила старый, еще довоенного дизайна, флакон духов "Сказка о рыбаке и рыбке" сразу, как только смогла. За все время моего увлечения советскими винтажами это был третий из встреченных экземпляров: первый попался на форуме, а второй - на avito, но эти двое нашли себе новых хозяев еще до того, как я наткнулась на объявления об их продаже. А в третий раз мне наконец-то повезло.
Я люблю флаконы, выпущенные до 1970-х, особенно первые варианты оформления - берешь их, и такое чувство, что трогаешь руками историю. Более поздние версии вызывают по-своему интересные, но совершенно другие ощущения. Поэтому-то я и не смогла отказать себе в удовольствии купить эту "Сказку о рыбаке и рыбке" 1956 года выпуска - и получила очередную порцию коллекционерского счастья. Однако моя симпатия в случае с этими духами принадлежит все-таки флакону 1970-х годов - я вижу в нем гораздо более глубокий смысл и гораздо более интересную концепцию, чем в ранней версии. Но обо всем по порядку.
"Сказка о рыбаке и рыбке" появилась на свет в рамках глобальной "пушкинианы" - в середине 1930-х в стране наблюдалось оживление по случаю 100-летней годовщины смерти "нашего всего". У пушкинской "Сказки о рыбаке и рыбке" тоже была круглая дата: ее впервые опубликовали в 1835 году. Вообще-то в 30-х можно было чуть ли не каждый год отмечать столетие какого-нибудь пушкинского произведения, так что остается удивляться, почему Новая заря посвящала духи только некоторым из них. Но выбор "Сказки о рыбаке" как раз не вызывает вопросов: она была идеологически правильной, не зря все годы советской власти ее печатали не переставая. Тираж 1937 года был украшен вклеенными литографиями миниатюр палехского художника И.Зубкова - роскошная книга, что по тем временам, что по нынешним.
Тогда же, в 1937 году, по "Сказке о рыбаке" был впервые снят мультфильм - кукольный, один из первых цветных мультфильмов в СССР. Так что тема была раскрученной, а на Новой заре обычно не упускали случая присоединиться к подобному.
Существует картина, написанная в 1939 году художником А. Вальтером, на ней изображена работница Новой зари с продукцией фабрики - среди прочих флаконов перед ней стоит один с голубым бантом и витой крышечкой. Этот флакон матового стекла с картинкой-медальоном невозможно спутать ни с чем другим: он использовался только для "Сказки о рыбаке и рыбке".
Продукция ТЭЖЭ 1939 год, А.Вальтер
Эти духи вопреки названию не пахли ни морем, ни морским побережьем, ни тяжким рыбацким трудом - они не интерпретируют сказку, а скорее рассказывают о ее авторе. Вообразим себе Пушкина в декорациях великосветского салона - как если бы он читал свое новое произведение на вечере у княгини В. Изразцовые печи излучают уютное тепло, дамы шелестят шелком и бархатом юбок, пахнет пудрой, лайковыми перчатками и цветами, и вся эта история про бедняков с их рыбой и верой в чудо - всего лишь выдумка.
Начало - бергамот, фрезия, жасмин, гвоздика-цветок;
середина - ветивер, кожа, фиалка, ирисовый корень
база - кедр, мирра, дубовый мох, мускус, амбра.
В целом "Сказка о рыбаке и рыбке" очень напоминает первые выпуски "Пиковой дамы", но "Сказка о рыбаке" суше и легче, в ней нет роз, земли и пыли.
По сравнению с оформлением многих других духов того времени, "Сказка о рыбаке и рыбке" выглядит скромно: ни атласной обивки, ни шелковых кистей. Однако коробка имеет оригинальную форму, а картинка на коробке и на этикетке просто роскошна (конечно, если абстрагироваться от ее сюжета): точная многокрасочная печать и тончайшие переходы цвета вызывают в памяти японские гравюры.
Подозреваю, что эта "японистость" картинки в старом дизайне была случайной. Но я уверена, что художник, придумавший в 1970-х новый внешний вид для "Сказки о рыбаке", уже вполне сознательно опирался на традиционную японскую эстетику - не преломленную в европейской призме ар-нуво, а на настоящее ваби-саби (скромная простота с налетом старины) и сибуми (простота и сдержанность с глубоким смыслом).
Как раз в 1971 году вышла книга "Ветка сакуры", написанная Всеволодом Овчинниковым, несколько лет проработавшим спецкором газеты "Правда" в Японии. "Ветка сакуры" стала советским бестселлером и выдержала несколько переизданий - именно она впервые доступным языком рассказала широкой советской публике о загадочной Японии (и спровоцировала у советских женщин увлечение икебаной). Под влиянием интереса к японской культуре даже название - "Сказка о рыбаке и рыбке" - зазвучало уже не советским архаизмом, а чем-то похожим на "Самурай и рыбак в лодках" или "Сон жены рыбака".
Рыбак в Кадзука-сава, Хокусаи
Новый флакон "Сказки о рыбаке и рыбке" - одновременно прост и необычен. Взятый в руки, по тактильным ощущениям он напоминает обкатанный морем камень-голыш. Он абсолютно гладкий, но это не зеркальная гладкость машинной полировки - в этой гладкости все еще чувствуется усмиренная волнами фактура гранита. Такой эффект дает "сатиновое" стекло в сочетании с обтекаемой, скругленной формой флакона. В силуэте нет прямых линий, их изгиб выглядит творением природы, а не человеческих рук - сибуми как оно есть. Не вдохновлялся ли дизайнер силуэтом Фудзи с заснеженной вершиной?
Этикетка флакона и рисунок на внутренней стороне коробки похожи на декоративные печати на гравюрах. Даже то, как дизайнер постарался структурировать надпись "Сказка о рыбаке и рыбке. Духи", разбивая слова на слоги, напоминает вертикальные надписи на японских картинах.
Рисунок на коробке "Сказки о рыбаке" из 1970-х имитирует древесину - ни дать ни взять деревянный ящичек. Будь это традиционный ларец из русской сказки, он бы непременно был изукрашен узорами и чем-то вроде резьбы. Но тут такая чисто утилитарная простота, как будто имелась в виду деревянная коробка для бенто.
И внезапно флакон формой и цветом начинает напоминать камбалу - уже без головы и обжареную - возлежащую на белом шелковом ложементе словно на горке риса. Так и видится картина совершенно в японском духе: вздорная старуха ворчит на своего мужа, но все же исполняет долг жены и дает ему с собой еды в дорогу.
Вполне возможно, что только этот незамысловатый знак заботы удерживает рыбака от того, чтоб сказать Золотой рыбке: "Забери меня в свой подводный дворец, а на берегу пусть все горит синим пламенем". Не так проста эта сказка, если вдуматься.
Визуальная японизация "Сказки о рыбаке и рыбке" заметно продлила жизнь этим духам. Они выпускались до середины 1980-х, в отличие от других произведений довоенной парфюмерной пушкинианы - духов "Руслан и Людмила", "Я помню чудное мгновенье", "Русалка", которые были сняты с производства в 1960-х.
А что же аромат - изменился ли он одновременно с флаконом? Как ни странно, нет. Все, что надо, в пирамиде уже было: амбра, кедр, ирис. Требовалось только сменить угол зрения. Амбра дает духам призвук йодистого морского воздуха и выброшенных на берег водорослей. Кедр, древесные ноты - это причал и старая лодка. Ну и ирис - он не пахнет морем, но благодаря искусству икебаны этот цветок в 1970-х начал ассоциироваться с Японией. Общее звучание духов "Сказка о рыбаке и рыбке" - немного старомодное и такое сладковато-терпкое, словно шершавое. Это же натуральное ваби-саби, одухотворенная простота с налетом старины, пусть и не японской, а отечественной, но оттого еще милее.
Виктория Власова — в прошлом профессиональный журналист, сейчас коллекционер, антиквар, специалист по советской парфюмерии. Живет в Праге, любит путешествовать. Любимые ароматы: "Кремль", "Ленинград", "Рижанка", "Алые паруса".
