Наверное, я не единственный человек, которого чтение Пушкина приучило всякий раз при слове "морозы" мысленно добавлять "читатель ждет уж рифмы розы". Но у меня эта ассоциация перешла и на парфюмерию: когда термометр за окном показывает суровый минус, меня начинает тянуть на розовые ароматы. Причем чем чище и беспримеснее роза, тем лучше она в холода. Мой любимый "Кремль", в котором кремовые розы обильно приправлены зеленью, бергамотом, жасмином и яблоками, зимой не раскрывается, звучит плоско. Зато "Белые розы" львовской фабрики, в пирамиде которых кроме роз ничего и нет, переживают зимой свой зведный час.
Сколько я ни пыталась расслышать в "Белых розах" хоть что-нибудь помимо белых роз, мне это до сих пор не удалось. От начала до конца этот аромат звучит без изменений - гладкая, шелковистая, чуть сладкая роза. Без необузданных страстей, без тайных обещаний, без глубокомыленных намеков.
Большинство флаконов с этим ароматом, которые сейчас можно найти в продаже, произведены в конце 1980-х и в начале 1990-х. Может показаться, что выпуск духов был вдохновлен хитом группы "Ласковый май" - песня "Белые розы" была написана в 1988 году. Но, во-первых, официальное название духов всегда печаталось по-украински и звучало как "Бiлi троянди" (Били троянды), а во-вторых, аромат существовал с 1960-х годов.
Изначально флакон имел притертую крышку, напоминавшую лепесток цветка, и продавался в коробочках с шелковым ложементом. В конце 1970-х упаковку упростили, а с конца 1980-х притертую крышку заменили винтовой. Но поздние флаконы все равно выглядят очень привлекательно - золотистая жидкость просвечивает сквозь матовое стекло, напоминая белые розы с желтой сердцевинкой.
Виктория Власова — в прошлом профессиональный журналист, сейчас коллекционер, антиквар, специалист по советской парфюмерии. Живет в Праге, любит путешествовать. Любимые ароматы: "Кремль", "Ленинград", "Рижанка", "Алые паруса".
